====== Глава 1. Дима. Март 2012 года. Я и шлюха ======

Лерка потягивался со сна. Знал, гаденыш, как хорош, и как я от этого возбуждаюсь. И о запланированной мною с поставщиком не оставляющей надежд на утренний секс встрече знал. И все равно устроил шоу а-ля “Лерочка озабоченный котик”. Зараза блондинистая. Шлюха. Ему-то что, он в кроватке хоть до обеда валяться может, неспешно подрачивая и играясь с вибратором, а мне теперь со стояком мучиться? Шлюха и есть. Натуральная, прожженная, из борделя мною, на мою несчастную головушку и за мои же бабки выкупленная. И о чем я думал, когда к себе его забирал? Не о чем, а чем. Явно нижним этажом. Может, продать малыша обратно? Ага. Чтоб эту восхитительную, гладенькую, узкую попенку имели многие, чтобы это гибкое, совершенное тело билось и кончало в чужих объятиях. Прямо сейчас, уже бегу с притопом. Собственник я, ясно?

А Лерочка все потягивался, кося блядущим серым глазом… Твою маму за ногу, мальчик. Димка, ты конкретно попал. А может, на хрен этих поставщиков? Мое: белокожее, сладкое, юное, податливое, умелое. И — рядом, только руку протяни. Хочу его до умопомрачения и боюсь потерять до сердечных спазмов. Потому что понимаю — ему все равно, кто будет его трахать, я или другой мужик, лишь бы кредитку давал по первому требованию. Жадная до удовольствий и денег бескостная тварюга, это же надо так в пояснице прогнуться… Все. Я никуда не еду. Я пошел сношаться. А поставщики подождут — у них же нету ТАКОГО Лерочки…

Гадский мобильник затренькал, когда я уже вовсю наслаждался горячей пульсирующей глубиной. Валерик, поставленный в коленно-локтевую, живо поддавал снизу, хрипловато-сладко выстанывая сводящие с ума «еще», «сильнее» и «глубже», уткнувшись мордочкой в подушку — ему было хорошо с моим членом в заднице. Мальчишечка любил секс даже больше, чем брендовые шмотки, факт. И меня это радовало. А вот имя сестры, высветившееся на экранчике Нокии — нет. Ну зачем я мог понадобиться Алинке в такую рань?!

Мобильник не умолкал, и его трели бесили. А нечего было ламбаду на звонок в свое время по пьяни загонять! Не прекращая работать бедрами, я сгреб аппарат с тумбочки и, рыча от раздражения и разрывающего пах неудовлетворенного желания, ткнул пальцем в кнопку «принять». Мое «алле» прозвучало мерзостным мартовским мявом, ему внятно и громко вторил сладким вскриком Лерик — я как раз очень удачно протаранил головкой его заветную горошинку простаты.

— Опять гоняешь блонди? — с плохо скрытым раздражением поинтересовалась сестренка вместо «доброго утра». — Ну-ну. Валяй, ускоряйся, и кончите побыстрей, лады? А я послушаю.

И замолчала в ожидании моей реакции. Все бабы — суки. И Алинка — не исключение. Она даже хуже, чем просто сука, она — стерва, потому как умная и образованная. У-у-у-у, ненавижу!

Лерочка сжал мышцы ануса, и мне все стало глобально «до лампочки», в том числе и Линка. Я вбивался в выписывающую на моем возбуждении восьмерки жаркую беленькую жопку Валерки, позабыв, что сестра не отключилась, и выл в голос от наслаждения. О-о-о, как же мне было хорошо… И Лерке-блядошке подо мной тоже. Мы с ним на пару выдали в динамик очешуительный кошачий концерт. Стыд мне и позор. Взрослый мужик, потерявший между двух шелковых продажных ягодичек последние крохи самоуважения. Надо избавляться от Валеры и найти порядочного, чистенького мальчика. Только моего. И срочно. А-а-а-а-агх-х-х…

Малявка кончил и своими беспорядочными спазмами сорвал меня в ослепительный по силе оргазм. Почти теряя сознание, я прильнул к прижимающейся к моему животу юной спинке и выкрикнул вспышку охватившего тело кайфа — «да-а»…

— Ура, — хихикнула моя привычная ко всему сестренка на той стороне линии. — Поздравляю с очередной супер-победой, Димуль. А теперь выйди из бархатной норки и поговорим? Дело есть.

Я послушно покинул опадающим членом Леркино, сочащееся моим свежим семенем нутро, аккуратно отодвинул возмущенно надувшего зацелованные губки блондинчика в сторонку и прилег на подушки. Разговаривать с Алиной не хотелось, глаза слипались.

— Сколько тебе дать, чтобы ты исчезла до вечера? — поинтересовался я через зевок, прекрасно зная ответ.

Сеструха презрительно фыркнула — увы и ах, она была более чем обеспеченным модным пластическим хирургом и совсем не нуждалась в моих денежках.

— Дурак ты, Димка, — вздохнула эта самостоятельная во всех отношениях женщина. — И подстилка у тебя шалавная.

Ох, как же она была права… Удовлетворенный сексуально Лерочка примостил растрепанную светловихрую голову ко мне на плечо и сыто-сонно улыбался из-под трепещущих вееров пшеничных ресниц. Красавец. Глазастая кукла с алчной мелкой душонкой. Люблю и презираю одновременно. Мое наваждение, с которым можно только трахаться, предварительно щедро раскошелившись. Прекрасная дороженная пустышка. Не того просило мое одинокое перевалившее за полтинник сердце…

— Чего тебе надобно, Алина премудрая? — вопросил я, попутно целуя Лерку в осоловелые веки.

И Алина ответила:

— В шесть вечера на моей искупиловке. Будь обязательно, ты обязан увидеть этого ангела.

А потом отключилась. Ругаться не имело смысла — в терзающих барабанные перепонки гудках отбоя была вся моя сестра целиком — порывистая, жаркая, до сих пор живая душевной отзывчивостью. Я зашвырнул мобильник в ворох сбитых одеял и тихо заскулил. Алина знала, что я прибуду на зов минута в минуту. Знала и не сомневалась. И я невольно передернул плечами в предвкушении — какой сюрприз она приготовила на этот раз? Я обязан успеть. Хоть чучелом, хоть тушкой. И я оправдаю доверие и буду ровно в назначенный срок. Алине не придется ждать.

====== Глава 2. Дима. Март 2012 года. Безумный ангел. ======

Он и вправду выглядел словно ангел. Уроненный с безмерной высоты на грешную землю и походя втоптанный в грязную лужу, забившийся в дальний угол жесткой больничной койки заоблачный обитатель, с которого сорвали нимб и белоснежные крылья — точеное, совсем юное личико, чувственные, пухлые, искусанные до кровавых корок губы; нежный, юный, бледный и смертельно напуганный, с алеющим тонким, свежим шрамом пластики на левой щечке. И большущие, полные до краев безумной болью и отчаянием омуты агатово-серых, опушенных густыми, длиннющими ресницами глаз. Неописуемое чудо, упавшее с небес и грубо растоптанное чьей-то жестокой прихотью. Я смотрел, смотрел — и утонул, позабыв дышать. Потому что передо мной в полосатой фланелевой пижамке сейчас застыла, обхватив прижатые к груди коленки судорожно сжатыми в замок руками, моя мечта. Как там Линка сказала его зовут?

— Сереженька, — благоговейно прошептал я, опускаясь идеально отутюженными прислугой брюками на чисто вымытый, воняющий хлоркой, убогий линолеумный пол. — Сережка…

Мое внезапно обретенное сказочное чудо распахнуло ресницы, шарахнулось прочь и закричало — дико и не надеясь ни на что. Оно ударилось спиной о кое-как окрашенную мерзкой темно-зеленой краской стену, вжалось в нее лопатками, словно пытаясь раствориться в отштукатуренном бетоне, и замерло попавшим в капкан, смертельно раненым зверьком. Оно смотрело на меня, и во впившихся в мои расширенных, черных зрачках клубилась тьма безумия. Этот прекрасный ангел боялся меня почти до потери сознания. А я уже все для нас с ним решил. Я заберу мальчика с собой, одену в мягкий дорогой трикотаж, устелю его комнату атласом и розовыми лепестками — и никто и никогда больше не сотворит над ним насилия и не вцепится в его шелковые даже на вид каштановые волосы, прогибая под себя это тонкое восхитительное тело. Пока я жив.

Алина, удивленно приподняв выщипанные стилистом бровки, приняла мою коленно-приклоненную клятву, а Сережка все так же лип к стене — похоже, несчастный из глубин своего безумия не воспринял ни слова из мною сказанного. Я смотрел на него снизу и вдруг осознал, что именно сейчас добровольно взвалил на собственные отнюдь не юные плечи. Но отказываться казалось не по-мужски…

— Так я и думала, — шепнула Алина мне в ухо. — Вот конверт. Там пять тысяч баксов. Отдашь главврачу, он все оформит. Вернешь потом. А машину я пришлю…